Миф о священном знании
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Исторический очерк
Ведогонь — это нечто вроде теории познания в те времена, когда познание наши предки знали, а вот про теорию еще не слышали. Да и теорией в современном смысле это искусство называть нельзя, потому что это больше практика, чем теория. Так что если уж использовать греческие понятия, то Ведогонь — это больше техне, чем теорейн. А если и теория, то понятая именно в исходном значении этого греческого слова — как созерцание, да и то созерцание в действии.
Созерцание и видение — основные способы обретения знания человеком. Поэтому книга о Темной — это учебник улучшения своей способности видеть для обретения знаний, которые недоступны человеку в обычном состоянии.
Но что такое греческое созерцание? Если переводить его в понятия буквально, то это умозрение. Иначе говоря, способность пользоваться Оком ума, чтобы рассмотреть вещи, обычному восприятию недоступные. Вроде слов, понятий, образов, рассуждений. Ведогонь в этом отношении — искусство телесное. Оно от телесных органов чувств не просто не отказывается, оно даже создает новые телесные органы. Вот только тел у человека по народным представлениям несколько!
Поэтому Ведогонь развивает те органы восприятия, которые принадлежат не физическому телу, то есть Тели, как это называлось, а телу особому, выращенному для путешествий вне физической оболочки.
Это особое тело подобно тем телам, про которые древние говорили, как про бессмертный или золотой зародыш, который живет в глубине каждого человека. Древние китайцы называли его Сянь Тай, ведические индусы — Хираньягарбха. Так что мифология этого понятия достаточно глубоко разработана.
У славян, в частности у южных и восточных, это тело назвалось Ведогонь. Владимирские мазыки, у которых мне довелось познакомиться с этими представлениями, называли его Ведогонцем, а Ведогонью называли самое искусство выращивания Ведогонца для полетов вне тела.
Но суть их представлений о Ведогони была не в достижении бессмертия, а в познании, точнее, в ведении, что и слышится в имени этой сущности — Ведогонец. И тут надо сразу сказать, что их понятия о познании и ведении вроде бы были мне понятны, но исходно вызывали вполне отчетливое недоумение, которое удалось осознать, только заглянув в труды хороших языковедов, исследовавших разницу между знанием и ведением.
Академик О. Н. Трубачев, подводя итоги усилий многих исследователей, писал об этом:
«Изучение истории употребления термина “знать” позволяет установить отличные сферы употребления для разных индоевропейских основ со значением “знать”. Так наряду с *gene- “знать” индоевропейские языки знают другой важный корень: *uoid, сравни греческое οίδα, славянское vedeti и родственные.
Сравнение *gene- и *uoid- показывает, что они не были синонимичны и четко разграничивались в употреблении» (Трубачев, с. 156).
Знать во времена, предшествовавшие даже индоевропейскому языку, относилось к телесному знанию, знанию по крови, как узнавать своего по внешнему виду, знать по роду, знать по матери, откуда и взялось выражение «познать жену свою». Ведение обозначает познание всего остального, кроме тела.
«Таким образом, термин “знать” оказывается связанным с древнейшим термином родства, родового строя. История наиболее важных индоевропейских терминов “знать” сводится к следующей схеме:
*gen-I “рождаться, быть в родстве” → *gen-II “знать [человека]”;
*ueid- “видеть” → *void- “знать [вещь]”» (т. ж., с. 157).
Мне эта отсылка к древнему подходу к познанию важна, в первую очередь, с точки зрения характеристики той теории познания, которой на сегодняшний день обладает философия и зависимая от нее психология. Положение дел в теории познания не раз подвергалось критике, и, к примеру, такой авторитетный философ, как Л. А. Микешина, прямо говорила о том, что дела в этой дисциплине запутаны и использовать ее затруднительно.
Однако эти мысли были высказаны Мерабом Мамардашвили еще полвека тому назад, и высказаны, что называется, так, что желающему раскрыть способность к познанию его подсказок будет достаточно, чтобы понять, куда двигаться. Его философские сомнения, как когда-то сомнения Декарта, позволяют определиться с направлением.
